В 1994 г. случайно услыхал о том, что в Гамбургском марафоне участвовали российские спортсмены. Пожалуй, и не обратил бы на то особого внимания, но именно в Гамбурге у меня были знакомые по почтовой (до интернета мне ещё 6 лет) переписке. Она началась в 1989 г. с моего объявления о поиске работы переводчика. Объявление попало в немецкое рекламное издание при посредничестве какой-то польской газетёнки, торговавшей в Москве такого рода услугами. Работу мне никто так и не предложил. Зато ко мне обратился некий Рольф, субъект весьма устрашающего вида (рис. 1) , но как оказалось, добрейший мужик. Он коллекционировал телефонные карточки (ТК) и попросил меня прислать московские образцы. Со временем возня с этими ТК превратилась в целую обменную опупею. Но наша почта всё по-идиотски оборвала: обычные письма с вложенной валютой (!) до меня доходили, а мои бандероли приходили в Европу выпотрошенными. Кто и зачем польстился на отработанные и никому не нужные ТК, осталось загадкой. По счастью, недоразумение не повредило нашим отношениям. В 1991-93 г.г Рольф собирал в Гамбурге гуманитарную помощь и направлял в Москву по адресам, которые запрашивал у меня. Немцы хотели, чтобы эта помощь попадала прямо в семьи, а не в организации, где её могли просто украсть. Второе знакомство было иного толка. Моё объявление прочла некая Рената (рис. 2). Она жила в сотне километров от Гамбурга и переписывалась со мной по сугубо личному поводу. Она тоже участвовала в гуманитарных программах и тоже запрашивала адреса. Марафон был бы отличным поводом для встречи живьём. И наконец, в Гамбурге же находилась фирма, куда не мешало бы нанести деловой визит. Она издавала электронные рекламные каталоги для концерна VW, а я как раз эти каталоги переводил с немецкого в Москве. Идея пробежать марафоны в трёх немецкоязычных странах Европы (Германии, Швейцарии и Австрии) пришла позже, уже после финиша в Гамбурге.
Итак решено: надо ехать на марафон в Гамбург. А как? В посольстве ФРГ тогда ещё не было, как сейчас, нормального приёма: к единственному окошку очередь строилась на морозе с ночи. Для начала просто позвонил. Побеседовал (по-немецки, — иначе вообще не разговаривали!) с некоей дамой. Та объяснила: надо обратиться по почте в оргкомитет марафона, получить приглашение-подтверждение, а затем приходить в посольство за визой. Уже просветлело. Но начал с загранпаспорта: на него ушло два месяца. Переписка с оргкомитетом марафона — ещё полтора месяца. Стартовый взнос перевожу по какой-то хитрой схеме, через один из московских банков. Согласно этой схеме, за моими 55 марками должен был сбегать на ближайшую почту сам командор, г-н Kucklick. Уж не знаю, действительно ли он нашёл для этого время, но схема сработала. Есть подтверждение! Но попытки пристроиться к декабрьской очереди у посольства кончились ничем: без-на-дё-га! Помогла газетная реклама. В бывшем ВЦСПС какие-то деятели сохранили былые "внешние сношения" и предлагали оформить визы, в т.ч. немецкие (Шенгенских ещё не было). Два месяца меня мурыжили, но визу сделали. К марту. Гостиницу заказал себе сам, по факсу (ПК и факс-модем у меня были). За авиабилетами поехал прямо в московскую контору Lufthansa.
В пятницу 28 апреля 1995 г., за два дня до марафона, ранним утром прилетаю в Гамбург. Первый раз в жизни я — за границей. И первое, что я тут услыхал, — отборный русский мат: кому-то задержали багаж. Встретил меня Рольф, который весь первый день был моим гидом. Надо ли говорить, что ходил я по городу, разинув рот. Кругом — уже построенный коммунизм! А специально к моему приезду заново выкрашены все фасады и выметены все улицы. День расписан: гостиница, фирма, оргкомитет марафона, тренировка. Очень помог проездной на три дня, приложенный к приглашению. Этот "пустячок" я особенно оценил через четыре года в Вене, где долго метался без разменных купюр на подходе к метро, пока не приобрёл льготные трёхдневные проездные себе и дочери.
Вообще, Гамбургский марафон стал для меня эталоном организации. Позднее я неприятно удивлялся, если на других марафонах что-то было хуже, чем в Гамбурге. Оргкомитет разместился в одном павильоне со спортивной ярмаркой. Аттрибутику получил без проблем. За чип взяли залог, 35 марок. [Вернуть залог после марафона оказалось делом нелёгким. У кассиров оказались только 100-марочные купюры, и дело застопорилось намертво. Еле живые финишёры сбились в непрерывно нарастающую толпу. Помог русский опыт. Я быстренько сообразил на троих. Двое подельников затолкали меня поглубже в народ, который волнами напирал на прилавок и откатывал от него. Ловко пользуясь этой перистальтикой, я уже через пять минут был прижат к столу кассы. Сую три чипа, получаю 100 DM, возвращаюсь к подельникам, размениваем купюру в буфете, всё! Потеряли 5 марок втроём, но сколько нервов и времени сберегли. Однако в 1999 г. из-за этой истории я перед марафоном в Вене вообще отказался брать чип под денежный залог и, естественно, не попал в электронный протокол.]
Но это уж потом. А пока приобрёл футболку с эмблемой марафона (рисунок выбирает покупатель). Заказал финишное фото. Удобно: платишь на месте. Позднее из Швейцарии мне фотографии присылали авансом, в надежде на мою честность. Но чтобы отправить в ответ 10 франков (8 долл.), нужно было заплатить в Москве пересыльной конторе ещё 20 долляриев. Абсурд. Ещё оплатил видеофильм о предстоящем марафоне. Он стандартный, но в каждом экземпляре видеозаписи выделяются четыре эпизода, на которых фигурирует заказчик. Фильм 1995 г. у меня не сохранился, а вот запись 1997 г. регулярно пересматриваю до сих пор. Впечатляет. Видеофильм об альпийском марафоне организаторы заказывают только раз в пять лет, так что съёмка 1997 г. у меня есть, а 2003 г. — увы! К тому же, швейцарцы, в отличие от немцев, не выделяют заказных эпизодов. При просмотре я себя на экране не обнаружил.
На первом этаже павильона натыкаюсь на В.П. Волкова. У того проблема: он привёз с собой малолеток, которых по возрасту не допускают к марафону, и теперь Петрович утрясает вопрос с местным командором. На подходе к метро встречаю Б.Т. Румова. Он приехал с организованной группой на автобусе, прибывшем из Калининграда (Кёнигсберга). Через два года, в 1997-м, я приеду сюда же точно с такой же группой. Странная, однако, получается заграница: негде пройти от своих! Возвращаюсь в гостиницу, переодеваюсь, сверяюсь с картой города и выбегаю в направлении ближайшего парка. В парке мне пеняют велосипедисты, сразу признавшие иностранца: местные прекрасно знают, что пешеходам и бегунам нельзя находиться на велодорожке!
В субботу по программе марафона — утренняя пробежка для всех желающих: 5 км по завтрашней трассе (рис. 7). В середине дня — автобусная экскурсия по всему 42-километровому кольцу. Марафон в один круг бывает далеко не везде, даже в Европах, чего уж вспоминать об ММММ. В Вене от 20 до 35-го км трасса выглядит в плане крестообразно: по каждому из четырёх скрещивающихся направлений мы последовательно бежали туда и обратно, расходясь по левой стороне. (рис. 3). Было довольно тесно (7 тыс. участников). Как ни старался я уходить влево, справа то и дело толкали локтями. Бежать в таких условиях по 30-градусной жаре, да ещё после 30-го км, было невыносимо. В Швейцарии трасса альпийского марафона сначала петляет 5 км по городу (Interlaken) и его окрестностям, а за городом идёт через горные деревни до самого финиша на высоте 1800 м. В Гамбурге организаторам хватило разумения, сил и средств, чтобы рассредоточить марафон по всему городу и сделать трассу удобной не для себя, а прежде всего для участников и зрителей. Стартовый участок трассы — это три сходящиеся улицы. И конечно же каждый участник знал заранее, в каком из трёх коридоров ему стартовать.
В день старта с утра тепло, +18. В гостинице сразу одеваюсь по-марафонски. В метро уже полно народу со стартовыми номерами. В стартовой зоне — десятки, если не сотни биотуалетов. Но и их мало: кое-кто потом оправлялся уже на трассе, чуть ли не на виду у зрителей. Стартуем долго: в каждом коридоре по 3,5 тыс. человек. Наконец, переступаю чип-коврик и — вперёд! Бегу, нацеленный на результат. К тому же заводят зрители. Это сплошная толпа по обе стороны всей трассы (не то что сирые милиционеры на московских набережных). Смеются, радуются, кричат, трещат, дудят, звонят, размахивают самодельными плакатами, кормят с рук и вообще так активно сопереживают, что поневоле ускоряешься под их гвалт. Кроме этой стихии, есть организованная поддержка: оркестры пожарных, церковный звон, а за километр до финиша нас приветствуют с уличной эстрады рок-музыканты и юные topless-красотки. Первый полумарафон прохожу за 1:42, второй, естественно, похуже, за 1:55. (рис. 4). Трудновато было на участке от 30 до 35-го км. Это район новостроек. Мне он показался пустынным и не очень уютным. Да и зрителей тут было явно меньше. Зато 37-й км и дальше до финиша — сплошная триумфальная аллея. На финише — медаль и памятное полотенце, рис. 5. (Мадам Рената не появилась, сославшись на болезнь отца). Рядом в павильоне получаю пластиковый мешок со своими вещичками и — под душ. Потом сдаю чип (см. выше), возвращаюсь в гостиницу, а по дороге покупаю туесок с клубникой. Кайфую у себя в номере: зря что ли прихватил кипятильник из Москвы. Вилка не лезет в евророзетку? — Обгрыз вилку, полезла! Обратный билет у меня был на 2 мая. Но без марафона я что-то быстро заскучал в этих роскошных заграницах. Пробежался по городу, нашёл контору Lufthansa, поменял билет и первомайское утро встречал в Москве.