На лыжи, говорите, когда первый раз встал? М-да, думаю, для наших широт такая формулировка с трудом подойдет, мы тут все на лыжи достаточно рано встаем, возраст, наверное, не совсем еще сознательный, так что первые впечатления весьма расплывчаты и отрывочны.

Зато, могу с уверенностью сказать, что в моей жизни лыжи присутствовали всегда, даже, если на сломе жизненного этапа, они на время пропадали из насущных повседневных дел, то, возрождаясь, словно Феникс из небытия, всегда возвращались на положенное им по праву место, доставляя радость, и привнося присущую им атмосферу движения к чему-то новому.

Собственно, встал-то на лыжи я в первый раз, конечно, в детстве, было мне года три-четыре, кто ж сейчас скажет, и лыжи свои первые помню очень даже хорошо, зеленые такие, с маленькой картинкой на носке. Помню, и как ездили с родителями на красном троллейбусе-сосиске по Хорошёвскому шоссе в Серебряный Бор, помню сказочный зимний лес и безлюдье (не то что сейчас), а вот своих первых шагов на лыжах вспомнить не могу, видно дались они мне столь легко и естественно, что в памяти не отложились.

Более сильны воспоминания от подростковых лыжных катаний, благо было их много, родители со своей компанией часто выезжали за город, на Круглое Озеро, где у тетки был дом в поселке неподалеку. Особенно, конечно, отложилось в памяти ощущение от возвращения в тепло, когда можно было наконец-то расслабиться и почувствовать приятную усталость, держа в руке, кружку с горячим чаем. Жаль, что не нашлось в нашем великом и могучем подходящего слова для столь значительного чувства, а прижилось кривоватое французское «апрэ ски».

Надо сказать, что отец очень любил лыжи и своей симпатией к ним, я обязан в основном ему. Скажите, разве можно поучаствовав хоть раз в процессе смоления лыж, почувствовав запах разогретого лыжного дегтя, не полюбить его? Разве можно остаться равнодушным к полету по лыжне, среди заснеженных елок, к стремительному спуску с горки и к зимнему небу, открывающемуся неожиданно на кромке леса?

Надо сказать, что, будучи подростком, я совершенно случайно не стал лыжником-спортсменом; дело в том, что на стадионе Динамо, куда я пошел записываться в лыжную секцию, два тренера по легкой атлетике, заявив, что лыжная секция находится на Водном Стадионе, предложили мне поучаствовать в беговых соревнованиях, с тем, чтобы проверить мои силы. Я, наивный мальчик, конечно, согласился, и, когда в беге на 300 метров старшие по возрасту мальчишки, к тому же уже отзанимавшиеся бегом по году, остались позади, тренеры меня, конечно, на Водный Стадион не отпустили. Так вот и не сложилось.

В районных соревнованиях за школу я, само-собой, выступал, и даже опережал ребят из лыжных секций, благо здоровья было много, лыжи отец мне дарил на дни рождения неплохие, но изменить легкой атлетике я не мог. На лыжах я катался сам по себе, предпочитая лыжные походы в выходной день. Году так в 79 даже Москву вокруг обошел за несколько воскресений.

Дальше был институт и перерыв….. Новые впечатления, сессии, портвейн, любовь, времена позднего застоя, как-то так получилось, что на лыжах я почти не катался, доставая их раз-два за сезон, с тем, чтобы присоединиться к группе друзей-альпинистов, идущих в поход на выходные.

А вот в 86 году прорвало. Тут я очень даже хорошо помню, как произошло мое второе рождение в роли лыжника. Дело было на МАИшной пятнашке «Памяти Друзей» на станции Малино. Председатель нашей альпинистской секции сказал, что для получения большего количества путевок в альплагерь, надо участвовать в лыжных соревнованиях альпинистов. Что ж было делать, пришлось ехать. И надо сказать, это был сущий кошмар. Бегал-то я до того дистанции не больше пятерки, и был при этом действующим спортсменом, а тут пятнашка, годы неправильного образа жизни, курение, соревновательный азарт. В общем, рванул я за каким-то мужиком со всей дури, благо мышцы помнили, как надо бегать. Хватило меня, понятное дело, метров на триста, после чего, отдыхая в сугробе и гоняя глазами черно-зеленые круги, я осознал свое лыжное перерождение и ощутил готовность к возобновлению занятиями лыжным спортом.

Так оно и случилось, сколько гонок (альпинистских, конечно, благо в те годы их проводилось много) пробежал я за следующие несколько лет, наверное, не сосчитать, и пресловутые путевки тут были не причём. Бегал и тридцатки и эстафеты, всей компанией мы неоднократно участвовали в Лыжне России.

В тот период пришлось со скрипом перейти на конёк и пластик, причём переход был столь внушителен, что желание побегать классикой возникло лишь в прошлом году.

Главное, что тогда, наконец, реализовалась мечта о преодолении полтинника, не с первого раза, конечно, но, зато уж как пошло, так неоднократно.

Тогда же произошло знакомство и с горными лыжами, совершенно случайное, но вполне предсказуемое. Честно говоря, горные лыжи у нас в семье не котировались по одной простой причине, при частых передвижениях на электричке из Москвы в Лобню, волей-неволей становишься свидетелем передвижения горнолыжников, направляющихся в район станции Турист и обратно. Так вот эти самые горнолыжники не всегда соответствовали облику спортсмена, особенно в вечернее время, когда многих из них приходилось вытаскивать из вагона на платформу Савёловского вокзала по причине их невменяемого состояния.

Тем не менее, в самом начале Перестройки, работая в НИИ, я был избран в Профком, где отвечал за все спортивные и околоспортивные мероприятия. Там во время завоза спорттоваров, распределением которых мне пришлось заниматься, я стал счастливым обладателем горнолыжного комплекта. После некоторых усилий на Автозаводской толкучке, поменяв размеры инвентаря на более подходящие (на вожделенные лыжи Россиньёль возможностей само-собой не хватило, требовалась доплата), я, с помощью старшей сестры своей подруги, быстренько овладел азами техники на Лисьих Горах, поблизости от Балашихинской помойки. Надо сказать, что нескольких уроков человеку, который не собирается участвовать в соревнованиях, и не совсем чужд лыжному спорту, обычно хватает для того, чтобы кататься в настоящих горах без риска убиться самому и покалечить окружающих.

В целом, по моему мнению, горные лыжи — это некая смесь из езды на мотоцикле и спринтерского бега, и с беговыми лыжами их объединяет разве что необходимость добраться до подъемника посредством конькового хода. Это, безусловно, мое сугубое мнение, но сложилось оно не за один раз, а посему, не претендуя на окончательность, хочу заметить, что в итоге горнолыжная практика мне несколько наскучила. Ну сколько можно терпеть одно и то же много лет подряд — вверх-вниз, вверх-вниз, вечером посиделки с возлияниями и девчонками, одни и те же песни под гитару и традиционное возвращение домой с рюкзаком, полным какого-нибудь местного шнапса.

Возвращаясь к предмету повествования, должен отметить, что бурные годы смены экономической формации и борьбы за собственное светлое будущее, как-то не оставили времени на занятие лыжным спортом, поэтому моя лыжная биография вновь была прервана на несколько лет.

В конце этого мрачного и напряженного периода, мной овладело странное и непрекращающееся желание чего-то такого, не поддающегося точной формулировке. Я чувствовал, что всё важное проходит мимо меня, оставляя на мою долю ничего не значащее существование обывателя, празднующего пятницы в компании таких же неприкаянных субъектов.

Поэтому, когда однажды товарищ предложил покататься (очень хорошо помню, что был декабрь 98-го), я, не сомневаясь ни минуты, извлек из чулана свои уже порядком подзабытые лыжи, и мы отправились в Измайлово, где в невероятных страданиях преодолели трёхкилометровый круг. Собственно это и был мой третий, и надеюсь, окончательный раз лыжного рождения, сопровождавшийся муками не только тела, но и совести, за бесцельно прожитые годы, не оставившие ничего, кроме жировых отложений и пошатнувшегося здоровья.

Тогда, поняв, как же низко я пал, я с расстройства отправился на вечеринку, на которой даже не мог сидеть на стуле, а вынужден был находиться в горизонтальном положении на диване по причине полного физического истощения. Наверное, это жуткое чувство некондиции и послужило началом вполне регулярных занятий лыжами в настоящее время.

Ещё помню, как решив обновить лыжный инвентарь, был поражен изобилием и разнообразием предлагавшейся лыжной экипировки, как осознал, что в наше время лыжник-гонщик, это существо почти космическое, бороздящее снежные пространства планеты на сверхсовременном, высокотехнологичном продукте, облаченный в не менее прогрессивное обмундирование. И это мне нравится, черт побери!

Вот собственно и все, о чем хотелось поведать коллегам, за исключением, может быть того, что мои дети, пребывая пока что во вполне нежном возрасте, уже ждут выходных, с тем, чтобы отправиться на лыжную прогулку.

Да, и если кто-то недоумённо пожимает плечами, удивляясь энтузиазму такого лыжника, как я, мол, ну и что тут такого, катается человек себе на лыжах и катается, а где же успехи, победы, достижения? Могу ответить, что достижения были, настоящие, значительные! Не очень может быть громкие, но от того не менее приятные для меня. Такой вот, например, случай.

Дело происходило на Аляске, на спуске с горы Мак Кинли. В нижней части по пологому леднику надо спускаться на лыжах, везя за собой саночки со снаряжением. Ох и накувыркались мы с этими саночками под снисходительными взглядами иностранцев, которые увязывали санки в связки из нескольких штук, и умело управляли ими, располагаясь в начале и в конце караванчика. Но речь не об этом. Когда до взлетной полосы оставалось километров десять по ровному, поступило радиосообщение о надвигающейся непогоде и о том, что на аэродроме остался лишь один самолет с очень ограниченным числом мест, а следующий рейс будет неизвестно когда, только после непогоды.

Что тут началось!!!! Народ стал напрягаться по поводу добраться до самолета раньше всех. А мы спокойно выдвинули палочки на максимальную длину и засандалили десятку конёчком, оставив всех конкурентов в безнадежном далеке. И пока они пережидали многодневную пургу, лёжа в палатках на вечном льду, мы с удовольствием «разлагались» на теплом океанском побережье, поминая добрым словом нашу северную страну и обожаемый вид спорта — беговые лыжи.

al_al.